Кому принадлежит утверждение natura causa sui
Содержание
Спиноза солидарен с Декартом в том, что главное для философии в Боге — существование (бытийствование). Согласен он и с тем, что бытие, т.е. существование Бога надо доказать. И что с такого доказательства надо начать философию. О том, как подходит к делу онтологического доказательства Бога Декарт, говорилось в посвященном ему разделе. Спиноза в определенной степени опирается на уже сделанное Декартом, уточняя и дополняя его аргументацию. Как и Декарт, Спиноза отправляется от «данности» нам (по Декарту, врожденности) идеи Бога. А если идея Бога дана, то отсюда для доказательства существования Бога следует, согласно Спинозе, ввести такие основные правила:
В части I «Этики», повествующей о Боге, Спиноза прежде всего вводит и развивает понятие causa sui — причины самого себя. «Под причиною самого себя (causa sui) я разумею то, сущность чего заключает в себе существование, иными словами, чья природа может быть представлена не иначе, как существующею». От этого исходного утверждения о причине, causa sui, о спонтанной первопричине Спиноза поведет рассуждение к объединению понятий Бог, природа и субстанция. «Бог» — стержень общей картины мира всех, по сути, философов нового времени. Как ни парадоксально, здесь философы-новаторы XVII в. тоже осуществили коренные изменения по сравнению со средневековьем. Новая философия хотела внести свою лепту в обновление аргументации, касающейся существования Бога («онтологические» аргументы).
«Этика» включает в себя широко понимаемую философскую метафизику, повествующую о природе, субстанции, Боге, о человеке — его теле и душе, чувствах и разуме, а также и о собственно этико-нравственных проблемах. Но к этике в узком смысле она не сводится. Для понимания этой работы Спинозы, как, впрочем, и ряда других его произведений, следует учесть, как именно развертывается в них философствование. Спиноза берет на вооружение так называемый геометрический метод. Что означает: Спиноза сначала дает основные определения (например, определения Бога), затем — аксиомы; после этого четко и лаконично формулируются теоремы и дается их (краткое или развернутое) доказательство.
Разумеется, Богом. Итак, главное методологическое звено спинозистского доказательства — апелляция к бесконечности (бесконечности миров, тел, познаваемых вещей и т.д.), с одной стороны, и к конечности мира и человека — с другой. Быть отдельным, конкретным, конечным — значит быть, существовать ограниченное время и обладать лишь ограниченными возможностями существования как бытия. А следовательно, должно быть предположено нечто, что обусловливает и себя самого и все сущее именно в существовании как бытии: «Мы находим в себе нечто, что указывает намне только на большее число, но даже на бесконечные совершенные атрибуты, присущие этому совершенному существу, прежде чем оно может быть названо совершенным. Откуда происходит эта идея совершенства?». Идея бесконечного и всемогущего Бога как причины существования и самого себя (causa sui) и всего остального не может происходить «от меня», т.е. от индивидуального человека. Значит, ее тоже «задает» нам сам Бог. Отсюда вывод Спинозы: «Следовательно, Существо абсолютно бесконечное, или Бог, имеет от самого себя абсолютно бесконечную способность существования и потому безусловно существует». В этих рассуждениях Спинозы немало аргументов, заставляющих вспомнить о Декарте и более ранних торах. Отличие же спинозистской идеи философского Бога от декартовской идеи обозначается прежде всего различиями терминов «деизм» и «пантеизм». О Декартовой деистической ориентации мы уже говорили. Пантеизм же представляет собой попытку максимально «приблизить» Бога к миру и природе. Бог в понимании Спинозы существует, есть не вне мира, не в качестве чуждой ему сущности. Он — в самом мире, «имманентен», т.е. внутренне присущ и родственен ему. Такое толкование Бога — как причины самого себя, как имманентной причины всего сущего — позволяет Спинозе, в соответствии с традициями философского понимания, объявить Бога также и субстанцией. «Под Богом я разумею существо абсолютно бесконечное (ens absolute infinitum), т.е. субстанцию, состоящую из бесконечного множества атрибутов, из которых каждый выражает вечную и бесконечную сущность». Вот где очень важно учитывать, что под распространенным в наших переводах словах «существовать» имеется в виду «быть». Ибо Бог «есть», субстанция «есть»; они имеют свой способ бытия. Вряд ли о субстанции уместно говорить, что она «существует».
Но в противовес Декарту Спиноза стремился доказать, что «нет ограниченной субстанции. нет двух равных субстанций. одна субстанция не может произвести другой». Иными словами, дуализму Декарта или всякому иному возможному дуализму Спиноза решительно противопоставляет монистический тезис об одной-единственной, притом абсолютной божественной субстанции — природе. Бог, согласно Спинозе, не внешен, а «имманентен» природе как «порождающая природа» (natura naturans). Имея в виду опровергнуть томизм и другие традиционные религиозные концепции, Спиноза борется против всяких персональных, антропоморфных толкований Бога. Это, собственно, означает: философ предпочитает идею внеличностного, внеперсонального, чисто сущностного философского Бога тем трактовкам, которые были предложены в религиозных конфессиях, подобных классическому христианству и иудаизму. К natura naturans, т. е. божеству как порождающей природе, Спиноза присоединяет понятие «порожденной природы» (natura naturata), в свою очередь разделяя ее на общую и особенную. «Общая состоит из всех модусов, непосредственно зависящих от Бога. Особенная состоит из всех особенных вещей, порождаемых всеобщими модусами. Что касается всеобщей порожденной природы, или модусов, т.е. творения, зависящих непосредственно от Бога или созданных им, то мы знаем их только два, именно движение в материи и разум в мыслящей вещи».
БОГ СУБСТАНЦИЯ CAUSA SUI ПРИЧИНА САМОЙ СЕБЯ
Признание двух основных субстанций — материи и духа с атрибутами — мышлением и протяженностью (родоначальник — Р.Декарт). Дуализм отличает постановка ПСИХО-ФИЗИЧЕСКОЙ проблемы, а также рассмотрение проблем физики и психологии с позиций соотношения духовного и материального как двух самостоятельных и независящих друг от друга начал бытия. Разновидностью дуализма в науке является дуалистическая концепция И.Ньютона о существовании двух независимых субтанций — пространства и времени.
1. Французское Просвещение 18 века : основные идеи /принцип “разумного эгоизма” — концепция “общественного договора” — человек эгоистическое существо, его пороки столь же атрибутивная часть человеческого сообщества, как и его достоинства (Ж.Ж.Руссо /1712-1778/ “Общественный договор”; Мандевиль /1670-1733/”Басня о пчелах”: в абсолютно честном обществе нет стимула для развития, например, индустрии моды, формирования финансов и т.д.), т.о. необходимо устройство государства и общества на началах разумного эгоизма: добрая почва “взращивает” доброго гражданина; человек по природе вне нравственности, нравственность как долженствование возникает в процессе образования государства-ограничителя человеческого эгоизма /в основу идеологии французских революционеров периода Великой французской революции был положен принцип достижения “СВОБОДЫ,РАВЕНСТВА,БРАТСТВА” путем разумного устроения государства, высказанный в работах Вольтера и Руссо/, антропология: рассмотрение человека как существа природного, разум этого существа обусловлен деятельностью,функциями тела (физиологическими функциями организма) /Ж.О.Ламетри /1709-1751/ в “Человек-машина” утверждал,что существует прямая связь между 4-мя основными соками организма и характером человека, кофе — враг меланхолии, болезнь мозга может из гения сделать идиота и т.д. природа в этом случае занимала место Бога, обожествлялась; человеческое тело трактовалось как самозаводящаяся машина; из обезъяны путем воспитания можно сделать “маленького парижанина, считал Ламетри”); деизм и атеизм в онтологии — Вольтер(1694-1778) в “Философских письмах”- высказывал принцип веротерпимости, в “Кандиде” критиковал метафизичность рассуждения Лейбница (в “Трактате о веротерпимости”, 1762г. Вольтер констатировал: христиане режут друг друга больше, чем в войне с мусульманским миром; на базаре люди разных вероисповеданий умудряются договориться, однако человечество продолжает ввязываться в религиозные, бессмысленные войны; Бог есть гениальный механик Вселенной, постижение его бытия сопряжено с радостью познания мира, а не с догмами мракобесов; мир не может быть лучшим из возможных, иначе нельзя объяснить гибель тысяч людей в период стихийного бедствия, как например, от лиссабонского землетрясения, бессмысленного по своей природе), Ж.Ж.Руссо мыслил в сходном ключе в “Общественном договоре”, ”Исповеди” и др. работах; Д’Аламбер, Гольбах, Д.Дидро(1713-1784) в “Энциклопедии искусств, наук и ремесел”/выходила в теч. 30 лет с 1751 по 1780 гг.; вышло 17 томов текста и 11 томов гравюр=иллюстраций к тексту; впервые уделено было внимание не только науке, теории, но и прикладному знанию=ремеслам) — все они в ключе деизма излагали основные открытия в области научной теории и техники (французская революция была первой из буржуазных революций, проходившая под знаком атеизма и просветительства, а не реформирования церкви, атеизм=установлению новой религии Человека).; скептицизм, сенсуализм в гносеологии — Кондильяк (1714-1780гг.;”Трактат об ощущениях”,1754г.) Ламетри, Гельвеций (1175-1771гг., “Об уме”) и др.
Получается нечто парадоксальное: Бог и мир — одно и то же, но они — различны. Как такое возможно? — Возможно это через акт творения мира Богом. Мир создается таким способом, что Бог ограничивает сам себя и становится миром. Каждая отдельная вещь, каждый модус есть самоограничение Бога, как бы «застывший Бог».
Решений может быть много. Например: ряд мыслителей считал, что дух возник из материи. Их называют теперь материалистами. Другие полагали, что материя появилась в результате действий духа. Сейчас их называют идеалистами, хотя правильнее было бы обозначать их названием, принятым в XIX веке — спиритуалисты. Третьи утверждали, что дух и материя существуют параллельно друг с другом и взаимно влияют, им дают имя — дуалисты.
Руководство в еврейской общине принадлежит раввинам. Амстердамские раввины той поры были озабочены ослаблением религиозной дисциплины, что часто происходит в стране свободной и идущей по буржуазному пути. Как и священники любых других религий, они считали это «падением нравов» и всячески противились «моральной деградации». Для того, чтобы религиозная дисциплина укреплялась, в Амстердаме при синагоге было создано духовное училище, в которое и был определен Спиноза. Однако, завершить образование ему не довелось, отец потребовал помощи сына в торговых делах. Так Спиноза как почтительный сын и поступил, а после смерти отца и сам еще несколько лет вел торговлю, хотя все его интересы были в науке и философии. Тогда-то он и освоил латынь бывшую главным научным языком того времени и переименовал себя на латинский лад из Баруха в Бенедикта.
Единственная страна в XVII в., где на них меньше косились, была Голландия, недавно освободившаяся от испанского господства. Эта страна первой произвела буржуазную революцию и купцы там были в почете, науки развивались. Еврейская община Амстердама по этой причине была многочисленная, сплоченная и пользовалась некоторым влиянием. Евреи бежали в Амстердам из Испании и Португалии, спасаясь от религиозных преследований. Вот к этой влиятельной, сплоченной, но консервативной общине и принадлежал отец Спинозы, в ней и родился философ.
Это было страшное наказание. Еврей вне общины становился изгоем и общение с ним было опасным. Спинозе пришлось уехать из Амстердама. С помощью друзей христиан и мистиков он научился шлифовать линзы для оптических приборов, тогда они дорого стоили, и эта профессия кормила его всю жизнь.
Идея, что примерно соответствует тому значению, которое придавал этому слову Платон, означает не образ предмета, как это было у английских эмпириков, а способ данности предмета сознанию, соответствующий способу его реального существования, прежде всего в нашей практической деятельности.
Спиноза не был понят своими современниками. Но зато к концу XVIII века наблюдается такой интерес к философии Спинозы, что все сколько-нибудь прогрессивные мыслители этого времени считают себя спинозистами. Ты или придерживаешься спинозизма, будет писать впоследствии Гегель, или ты не придерживаешься никакого философского учения. Разновидностью спинозизма будет считаться и марксизм.
Но и на это Спиноза ответил категорическим отказом. Тогда совет раввинов применил к Спинозе высшую из имеющихся в его распоряжении меру наказания — «великое отлучение и проклятие». 27 июля 1656 года в переполненной синагоге был торжественно обнародован акт отлучения. Текст отлучения гласил: «По произволению ангелов и приговору святых мы отлучаем, изгоняем и предаем осуждению и проклятию Баруха д’Эспинозу с согласия святого Бога и всей этой святой общины, перед священными Книгами закона с шестьюстами тринадцатью предписаниями, которые написаны в Книге законов. Да будет он проклят и днем и ночью; да будет проклят, когда ложится и когда встает; да будет проклят и при выходе и при входе. Да не простит ему Господь Бог, да разразится его гнев и его мщение над человеком сим, и да тяготят над ним все проклятия, написанные в Книге законов. Да сотрет Господь Бог имя его под небом и да предаст его злу, отделив от всех колен израилевых со всеми небесными проклятиями, написанными в Книге законов. Вы же, твердо держащиеся Господа нашего бога, все вы ныне да здравствуйте. Предупреждаем вас, что никто не должен говорить с ним ни устно, ни письменно, ни оказывать ему какую-либо услугу, ни проживать с ним под одной кровлей, ни стоять от него ближе чем на четыре локтя, ни читать ничего им составленного или написанного».
Спиноза считает, что он «с полной ясностью и очевидностью доказал, что интеллект, даже и бесконечный, принадлежит к природе созданной (natura naturata), а не создающей (natura naturans)» [2, 70]. Следовательно, Бог до сотворения мира никаким интеллектом обладать не может, а, стало быть, он не чистый дух, а сама материя, природа. Поэтому Спиноза и говорит: Бог или Природа.
Обычно Спинозу представляют философом-отшельником, который жил без семьи и почти что в изоляции. На деле у него был круг учеников и почитателей, которые способствовали ему в издании сочинений. Кроме того, Спинозу посещали ученые и философы других стран, в частности Лейбниц. Он вел активную научную переписку, в том числе с Бойлем и Гюйгенсом, а также с секретарем Лондонского Королевского общества. Что касается приглашения на кафедру философии Гейдельбергского университета, то Спиноза отклонил его по той причине, что это отвлечет его от занятий и стеснит в свободном выражении своих мнений.
Кому принадлежит утверждение natura causa sui
Укажите, с каким направлением в теории познания связано следующее утверждение: «Наши ощущения — действия, вызываемые внешними причинами, содержание же ощущений зависит от характера аппарата, на который оказывается действие и, следовательно, наши ощущения суть знаки, но не изображения».
теория иероглифов
177. Философ и теолог позднего средневековья. Он подытожил споры о знании и вере, соединил учение Аристотеля с христианской теологией. Его называли «ангельским доктором». Он изображен рядом с Мадонной на одной из картин в Эрмитаже, в разделе раннего средневековья. Кто это? (Фома Аквинский)
Эта доктрина появилась в средневековой Европе, благодаря знакомству европейцев с трудами Ибн-Рушда и вызвала многочисленные дискуссии. Католическая церковь осудила эту доктрину. Однако она стала весьма популярной и во многом способствовала зарождению новоевропейского естествознания. Укажите ее в представленном ниже списке.
учение о двойственной истине
Кому из мыслителей эпохи Возрождения принадлежит следующее высказывание о Боге, характеризующее этого философа, как представителя натуралистического пантеизма: «Бог есть бесконечное в бесконечном, он находится во всем повсюду, не вне и над, но в качестве наиприсутствующего»?
Дж. Бруно
Кто выдвинул против «теории идей» Платона следующее возражение: «Следует по-видимому, считать невозможным, чтобы отдельно друг от друга существовали сущность и то, сущность чего она есть; как могут поэтому идеи, если они сущность вещей, существовать отдельно от них»?
Протяжение подобно любому из бесконечных атрибутов субстанции не выражает всей сущности субстанции (как это представляется Гегелю, Половцовой, Шилкарскому и др.), оно лишь «бытие определенного рода». «А так как природа Бога заключается не в определенном роде бытия, но в таком бытии, которое абсолютно безгранично, то его природа требует также всего того, что в совершенстве выражает бытие» [18, стр. 526]. Итак, протяжение есть не сама субстанция, а лишь один из ее бесконечных атрибутов.
Говоря о безоговорочном признании Спинозой способности субстанции мыслить, следует отметить главную особенность его учения об атрибуте мышления – положение о том, что мыслит не особая, духовная субстанция, не внематериальная душа, как у Декарта, а протяженная, материальная субстанция. Спиноза, правда, ошибочно объявляет мышление вечным свойством материи, но важно то, что атрибутом объявлено именно мышление, а не какая-либо иная форма психики, не чувствительность вообще, ибо в последнем случае само мышление опять-таки оставалось бы необъяснимым (понятие же качественных ступеней развития самой психики было недоступно Спинозе).
Разумеется, каждая вещь может быть рассмотрена под любым атрибутом, в том числе и под атрибутом мышления, однако вовсе не потому (как утверждают некоторые) , что всякая вещь есть модус этого атрибута, а лишь потому, что модусом атрибута мышления является идея вещи, ей соответствующая. Всякая вещь мыслима, но не всякая вещь может мыслить. То, что у всякой вещи есть идея, вовсе не означает, что всякая вещь обладает душой, ибо хотя всякая душа есть идея, но не всякая .идея есть душа. Следовательно, заключение о гилозоизме Спинозы, выводимое Беляевым из спинозовского определения души [70, стр. 322], не правомерно, ибо основывается на недопустимом обращении этого определения. Атрибут мышления порождает мысль в собственном смысле слова, только модифицируясь в человеке. Атрибутивность мышления, стало быть, означает наличие человеческого сознания не у чего-либо, а только у самого человека.
К двум познаваемым атрибутам относится все сказанное о бесконечных атрибутах: они вечны, несотворимы, неизменны, несоизмеримы, один из них не может ни произвести другого, ни воздействовать на него каким-либо образом, они абсолютно независимы по отношению друг к другу, но они никогда не существовали и не могут существовать отдельно друг от друга и от субстанции, существование одного из них само по себе не предполагает существования другого, но оно объективно невозможно без него. Это не значит, что все бесконечные атрибуты должны модифицироваться в каждой конечной вещи (человек, например, модус лишь двух атрибутов) .
Итак, из признания атрибутивности мышления логически следует гилозоизм, в связи с чем гилозоисгический характер спинозовского материализма в целом отрицать невозможно. Однако спинозизм нельзя признать последовательно гилозоистическим учением, и тем более самого Спинозу – типичным и абсолютным гилозоистом. Философ лишь изредка, да и то вскользь, говорит о всеобщей одушевленности, положение о которой хотя и необходимо вытекает из его метафизической концепции, однако «не пользуется его особым расположением» и практические выводы из этого положения он «спешит парализовать» в своем главном труде – «Этике» [174, стр. 397]. Принимая основной тезис гилозоизма, философ далек от гилозоистических крайностей, д, конкретизируя отдельные положения своего учения, постоянно стремится освободить их от гилозоистического оттенка. Гилозоизм Спинозы, как было показано, отличен от гилозоизма более последовательных в этом отношении мыслителей и в целом и (при ближайшем ознакомлении) фактически сводится к минимуму.
Платнер в § 868 «Афоризмов» говорит: «То, что в представлении называется основанием и следствием (principium cognoscendi, ratio — rationatum), то в действительности есть причина и действие (causa efficiens — effectum) 035 . Каждая причина есть основание познания, каждое действие — следствие познания». Таким образом, он полагает, что причина и действие — то, что в действительности соответствует понятиям основания и следствия в мышлении и что первые относятся ко вторым примерно как субстанция и акциденция — к субъекту и предикату, или как качество объекта к его ощущению нами и т. д. Я считаю излишним опровергать это мнение, ибо каждый легко поймет, что отношение основания к следствию в суждениях — нечто совсем иное, чем познание действия и причины; хотя в отдельных случаях и познание причины как таковой может быть основанием суждения, которое говорит о действии (ср. § 36).
На основании предшествующих работ в ряде учебников логики, созданных философами кантовской школы, например Гофбауэром, Маасом, Якоби, Кизеветтером и другими, различие между основанием познания и причиной установлено довольно точно. Кизеветтер вполне удовлетворительно определяет его в своей «Логике» (т. 1, cap. 16) следующим образом: «Логическое основание (основание познания) не следует смешивать с реальным (причиной). Закон достаточного основания относится к логике, закон причинности — к метафизике (с. 60). Первый — основной закон мышления, второй — опыта. Причина касается действительных вещей, логическое основание — только представлений».
Следует еще упомянуть, что было предпринято несколько тщетных попыток доказать закон достаточного основания, большей частью без точного определения того, в каком значении его понимали. Так, например, доказать его пытался в своей «Онтологии» (§ 70) Вольф, и это доказательство повторил в своей «Метафизике» (§ 20) Баумгартен.
К этим заблуждениям двух великих умов прошлого, заблуждениям, которые возникли из недостаточной ясности мышления, в наши дни добавил небольшой эпилог г–н фон Шеллинг, постаравшийся присоединить к данному построению третью ступень. Если Декарт отвел требование неумолимого закона причинности, который создавал затруднение его Богу, тем, что подменил требуемую причину основанием познания, чтобы таким образом решить вопрос; если Спиноза преобразовал основание в действительную причину, следовательно, в causa sui, причем Бог превратился у него в мир; то г–н фон Шеллинг (в своем «Исследовании о человеческой свободе») разъединил основание и следствие и упрочил это разъединение тем, что возвысил его до уровня реального воплощенного гипостаза основания и его следствия, сообщая нам, «что Бог есть не он сам, а его основа в качестве праосновы или, скорее, безосновности», hoc quidem vere palmarium est (и это превосходит в истинности все (лат.).). Впрочем, теперь достаточно известно, что всю эту басню он заимствовал из «Основательного сообщения о земной и небесной мистерии» Якоба Бёме; однако откуда у Бёме это и где, собственно, обитель этой безосновности, по–видимому, неизвестно. Поэтому я позволю себе указать: это — . т. е. abyssus, vorago, бездонная глубина, безосновность валентинианцев (еретической секты второго века), которая оплодотворяла консубстанциальное ей молчание, родившее рассудок и мир. О них Ириней (Contra haeres. Lib. 1, cap. 1) сообщает следующее: Oicunt enim esse quendam in sublimitatibus illis, quae nee oculis cerni, nee nominari possunt, perfectum Aeon em praeexistentem, quem et proarchem, et. propatorem, et . vocant. Eum autem, quum incomprehensibilis et invisibilis, sempiternus idem et ingenitus esset, infinitis temporum seculis in summa quite ac traquilitate fuisse. Una etiam cum eo Cogitationem exstitisse, quam et Gratiam et Silentium (. ) nuncupant. Hunc porro . , in animum aliquando induxisse, rerum omnium initium proferre, atque hanc, quam in animum induxerat, productionem in Silentium (. ) quae una cum eo erat, non secus atque in vulvam demisisse. Hanc vero suscepto hoc semine praegnantem effectam peperisse Intellectum, parenti suo parem et aequalem, atque ita comparatum, ut solus paternae magnitudinis capax esset. Atque hunc Intellectum et Monogenem et Patrem et Principium omnium rerum appellant 031 . Вероятно, Якоб Бёме узнал об этом каким–нибудь образом из истории ересей, а г–н Шеллинг с полным доверием воспринял сказанное им.
Мы видим, таким образом, что древние авторы еще не различали ясно между требованием основания познания для обоснования суждения и требованием причины для какого–либо реального события. Что же касается схоластиков, то для них закон причинности был не нуждающейся ни в каком доказательстве аксиомой: non inquirimus an causa sit, quia nihil est per se notius, говорит Суарес (disp. 12, sect. 1) 022 . При этом они держались приведенного выше аристотелевского деления причин; однако, насколько мне известно, и они еще не осознали необходимости того деления, о котором здесь идет речь.
Крылатые выражения и пословицы
Dictum de omni et nullo. Сказанное обо всем и ни о чем. Аксиома силлогизма: все, что утверждается (или отрицается) относительно всех предметов класса, утверждается (или отрицается) и относительно каждого предмета, который содержится в этом классе.
Natūra natūrans. Творящая, действующая природа. Natūra naturāta. Созданная природа. Эти термины впервые употреблены в лат. переводе комментария Аверроэса к работе Аристотеля «О небе». У Спинозы natūra natūrans — это субстанция, а natūra naturāta — мир отдельных вещей, модусов. У Шеллинга natūra natūrans — природа как активный творческий субъект, предмет изучения для натурфилософии.
Consensus gentium (consensus omnium). Метод доказательства: то, в чем согласны все, что признается всеми, объявляется истиной. К такой аргументации прибегали стоики, Цицерон и философы шотландской школы. Таким путем также пытались доказать существование бога.
Ignorantia elenchi. Незнание довода для опровержения противного. Логическая ошибка в доказательстве, носящая название «подмена тезиса» и состоящая в том, что доказывается не тот тезис, который требуется доказать, а другой, который часто внешне сходный с первым.
Sic et non. Так и не так. Так называется работа Абеляра, в которой он заложил основы схоластического метода решения проблем через столкновение противоположных точек зрения, путем рассмотрения всех «за» и «против» (см. Pro et contra).
Nomen illis legio (НОМЭН ИЛЛИС ЛЕГИО).
Имя им легион.
Евангелие от Марка, 5, 1-9. Иисус с учениками переплыл море и вышел из лодки. Тотчас встретил его человек, одержимый нечистым духом. Никто не мог укротить этого человека. Днем и ночью кричал он и бился о камни. Но увидел он Иисуса издалека, прибежал к нему. «И, вскричав громким голосом, сказал: что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? Заклинаю Тебя Богом, не мучь меня! Ибо Иисус сказал ему: выйди, дух нечистый, из сего человека. И спросил его: как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много».
Nescio vos (НЭСЦИО BOC).
He знаю вас.
Евангелие от Матфея, 25, 1-13. Иисус Христос рассказывает ученикам притчу о десяти девах. Девы, взяв светильники, вышли на встречу с женихом. Пять мудрых прихватили с собой не только светильники, но и сосуды с маслом для них. Другие пять об этом не побеспокоились. Время шло. Жених не появлялся. В полночь, когда девы задремали, раздался крик: «Вот жених идет, выходите навстречу ему». Девы проснулись, огонь в светильниках еле горел. Сообразительные смогли долить масла, а у неразумных его не оказалось. Стали просить они масла у мудрых, а те резонно отвечали: «чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе». Пока беспечные девы бегали за маслом к торговцам, пришел жених на брачный пир, и двери затворились. Возвращаются неразумные и просят: «Господи! господи, отвори нам!» Он же сказал им в ответ: «Истинно говорю вам: не знаю вас». Свою притчу Христос закончил моралью: «Итак бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий».
Non scholae, sed vitae discimus. (НОН СХОЛЕ, СЭД ВИТЭ ДИСЦИМУС).
Не для школы, а для жизни учимся.
Переделка фразы Сенеки «Не для жизни, для школы учимся», которая была укоризной кабинетным философам, сводившим смысл научных занятий к развитию и защите учений определенной философской школы.
Nolo episcopari (НОЛЕ ЭПИСКОПАРИ).
Не желаю стать епископом.
В средние века — сакраментальная формула фиктивного отказа, которую обязаны были трижды произнести католические священники в качестве ответа на предложение епископского сана. Только исполнив этот обряд, они могли получить сан епископа.
Nec sine te, пес tecum vivere possum (НЭК СИНЭ ТЭ, НЭК ТЭКУМ ВИВЭРЭ ПОССУМ).
Ни без тебя, ни с тобою жить не могу.
Овидий: «Нрав недостойный претит, милое тело влечет. Так, не в силах я жить ни с тобой, ни в разлуке с тобою, Сам я желаний своих не и состояньи: постичь».
В заключение бросим еще взгляд на теорему 16 первой книги «Этики», где на том основании, что ex data cujuscunque rei definitione plures proprietates intellectus concludit, quae revera ex eadem necessario sequuntuur, делается вывод: ex necessitate divinae naturae (т. е. взятой реально) infinita infinitis modis sequi debent; несомненно, следовательно, этот Бог относится к миру, как понятие к своей дефиниции. И тем не менее за этим сразу же следует королларий: Deum omnium rerum esse causem efficientem 030 . Дальше этого в смешении основания познания с причиной идти нельзя, и более значительные последствия, чем здесь, оно иметь не может. А это доказывает, насколько важна тема данного исследования.
Итак, то, что Декарт установил только идеально, только субъективно, т. е. только для нас, только в целях познания, а именно для доказательства бытия Бога, Спиноза принял реально и объективно, как действительное отношение Бога к миру. У Декарта в понятии Бога содержится существование, которое и становится аргументом в пользу его действительного бытия; у Спинозы Бог сам заключен в мире. Поэтому то, что у Декарта было основанием познания, Спиноза превращает в основание реальности; если Декарт утверждал посредством онтологического доказательства, что из essentia Бога следует Его existentia, то Спиноза превращает это в causa sui и смело начинает свою «Этику» словами: per causam sui intelligo id, cujus essentia (понятие) involvit existentiam, не внемля Аристотелю, который взывает к нему: «Под причиной самого себя я разумею то, сущность чего… заключает в себе существование [Этика, ч. I, опред. 1] (лат.)… бытие же ни для чего не есть сущность» [Аристотель. Вторая аналитика, кн. II, гл. 7, 92в 13] (др. — греч.).! Здесь перед нами самое очевидное смешение основания познания с причиной. И если неоспинозисты (шеллингианцы, гегелианцы и т. д.), привыкнув считать слова мыслями, часто в возвышенно–благочестивом изумлении говорят об этой causa sui, то я со своей стороны вижу в causa sui только contradictio in adjecto, некое прежде, которое есть после, дерзкое повеление разорвать бесконечную цепь причинности, более того, вижу даже аналогию тому австрийцу, который, не сумев дотянуться, чтобы прикрепить султан на своем тугом кивере, встал на стул. Подлинной эмблемой causa sui является барон Мюнхгаузен, охвативший ногами свою тонущую лошадь и вытянувший себя вместе с лошадью, держась за свою перекинутую на темя косицу; а под этим должно быть поставлено: causa sui.
В понятии implicite содержатся все его существенные предикаты; поэтому их можно explicite (внутренне… внешне (лат.).) развить из него посредством одних только аналитических суждений: их сумма составит его дефиницию. Поэтому дефиниция отличается от самого понятия не по содержанию, а только по форме, ибо она состоит из суждений, которые мыслятся в данном понятии и поэтому имеют в нем свое основание познания, поскольку они представляют его сущность. Эти суждения можно, следовательно, рассматривать как следствия того понятия в качестве их оснований. Это отношение понятия к основанным на нем и развиваемым из него аналитическим суждениям и есть то самое отношение, которое так называемый Бог Спинозы имеет к миру, или, вернее, которое всеединая субстанция имеет к своим бесчисленным акциденциям (Deus, sive substantia constans in infinitis attributis. Eth. I, pr. 11 — Deus, sive omnia Dei attribute (Бог, или субстанция, состоящая из бесконечного множества атрибутов. Эт[ика], ч. I, теор[ема] 11 — Бог, или все атрибуты Бога [теорема 19] (лат.).)) Следовательно, это отношение основания познания к своему следствию, тогда как истинный теизм (теизм Спинозы только номинальный) принимает отношение причины к действию, и в данном отношении в противоположность первому основание отлично и отделено от следствия не только по способу рассмотрения, а существенно и действительно, следовательно, само в себе и всегда остается различенным и отделенным. Ибо такая причина мира с добавлением [качества] личности и есть то, что, будучи добросовестно употреблено, означает слово «Бог». Напротив, безличный Бог — это contradictio in adjecto (противоречие между определяемым и определением (лат.).). Но так как Спиноза хотел в построенном им отношении сохранить для субстанции слово «Бог» и даже решительно назвал ее причиной мира, он мог достигнуть этого только тем, что совершенно смешал эти два отношения и, следовательно, полностью заменил закон основания познания законом причинности. Для доказательства я напомню из бесчисленных мест такого рода только следующее: Notandum, dari necessario uniuscujusqui rei existentis certain aliquam causam, propter quam existit. Et notandum, hanc causam, propter quam aliqua res existit, vel debere contineri in ipsa natura et definitione rei existentis (nimirum quod ad ipsius naturam pertinet existere), vel debere extra ipsam dari (Eth. P. I, prop. 8, schol. 2) 025 . В последнем случае он, как это следует из дальнейшего, имеет в виду действующую причину; в первом же — только основание познания; однако он отождествляет то и другое и подготавливает таким образом свое намерение отождествить Бога и мир; вообще смешение находящегося внутри данного понятия основания с действующей извне причиной и отождествление с ней — его обычный прием; и научился он ему у Декарта. Приведу еще следующие примеры такого смешения: Ex necessitate divinae naturae omnia, quae sub intellectum infinitum cadere possunt, sequi debent (Eth. P. I, prop. 16) 026 . Вместе с тем, однако, он повсюду называет Бога причиной мира. Quidquid existit Dei potentiam, quae omnium rerum causa est, exprimit (Ibid., prop. 36, demonstr.).— Deus est omnium rerum causa immanens, non vero transiens (Ibid., prop. 18).— Deus non tan turn est causa efficiens rerum exist entiae, sed etiam essentiae (Ibid., prop. 25).
Таким образом, пантеизм Спинозы по существу лишь реализация онтологического доказательства, обнаруживаемого у Декарта. Прежде всего он использует онтотеологическое положение Декарта: ipsa naturae Dei immensitas est causa sive ratio, propter quam nulla causa indiget ad existendum: вместо Deus он (вначале) всегда говорит substantia и заключает: substantiae essentia necessario involvit existentiam:. ergo erit substantia causa sui (Eth. P. I, prop. 7) 028 . Следовательно, с помощью того же аргумента, которым Декарт доказывал бытие Бога, он доказывает абсолютно необходимое существование мира, который, следовательно, не нуждается в Боге. Еще яснее это сделано во второй схолии к восьмой теореме: Quoniam ad naturam substantiae pertinet existere, debet ejus definitio necessariam existentiam involvere, et consequenter ex sola ejus definitione debet ipsius existentia concludi. А эта субстанция, как известно,— мир. В том же смысле в доказательстве двадцать четвертой теоремы говорится: Id, cujus natura in se considerata (т. е. дефиниция) involvit existentiam, est causa sui 029 .
В Eth. P. Ill, prop. 1, demonstr. говорится: ex data quacunque idea aliquis effectus necessario sequi debet. И там же, prop. 4: Nulla res nisi a causa externa potest destrui.— Demonstr.: Definitio cujuscunque res, ipsius essentiam (сущность, свойства в отличие от existentia, существование) affirmat, sed non negat; sive rei essentiam ponit, sed non tollit. Dum itaque ad rem ipsam tantum, non autem ad causas externas attendimus, nihil in eadem poterimus invenire, quod ipsam possit destruere 027 . Это значит: поскольку в понятии не может быть ничего из того, что противоречит его дефиниции, т. е. сумме его предикатов, то и в вещи не может быть ничего такого, что может стать причиной ее уничтожения. Это воззрение достигает своей кульминации в несколько длинном втором доказательстве одиннадцатой теоремы, где причина, которая могла бы разрушить или уничтожить сущее, смешивается с противоречием, которое находится в дефиниции данного сущего и поэтому уничтожает его. Необходимость смешивать причину и основание познания становится здесь столь настоятельной, что Спиноза уже не может говорить просто causa или ratio, а всякий раз вынужден пользоваться выражением ratio seu causa, что и — встречается здесь на одной странице восемь раз, чтобы скрыть подмену. То же делал Декарт в приведенной выше аксиоме.
ТВОРЕНИЕ МИРА
В творении мира Иларий различает два момента: предвечное творение вещей в предведении и силе Бога и творение отдельных вещей. Первый момент на основании Притч. 8, 26 Иларий называет предуготовлением мира. «По ужели предуготовление неба было для Бога чео временным, как будто бы новое движение мысли внезапно возникло в уме, до сих пор как бы недеятельном и неподвижном, и по подобию человека изыскивало средства и орудия для создания неба?» 207 «Непрерывно и вечно предуготовление имеющих быть созданными вещей, и не через размышление по частям было произведено тело этого универса, так, как будто бы сначала размышлялось о небе, потом Бог заботился о земле и занимался ею». Но все части плана создания в Боге были одновременно, потому что для Бога нет ничего нового. Поэтому нет ничего из существующего в вещах, чего не было бы всегда с Богом, и хотя все это в отношении творения имеет начало, но не имеет его в отношении к Божественному предведении) и власти. Об этом свидетельствует пророк: «Бог, Который создал все, имеющее быть» ( Ис. 45, 11– 12 ). «Имеющее быть, хотя потому, что должно быть сотворено, еще будет, для Бога же, для Которого в имеющих быть созданными вещах нет ничего нового и неожиданного, оно уже создано» (De Tr. XII, 39). «По Моисей рассказал только о создании делимых вещей, излагая грубым человеческим душам к познанию Бога только то, что можно понимать и видеть, чтобы через величие доступных зрению дел познавалась сила Действовавшего», но не коснулся домирного творения вещей Отцом в Сыне (In Ps. 91, 4 ). «Ибо, хотя, согласно Моисею, имеет свой порядок утверждение тверди, обнажение суши, собрание моря, сотворение звезд, воды и земли для изведения из себя животных…, но творение неба, земли и прочих элементов не разделяется ни малейшим мгновением делания, потому что их предуготовление у Бога содержалось в одинаковой бесконечности вечности» (De Tr. XII, 40).
Все народы, согласно книге Второзаконие (32, 8), были разделены по числу ангелов и вверены их попечению, только Израиль был частью Господа (In Ps. 2, 31 ; ср. Ps. 61, 2 ) 220 . В Ветхом Завете закон был дан Посредником через ангелов 221 . Существуют ангелы церквей, народов, ангелы молитвы, ангелы младенцев 222 . Под ангелами младенцев разумеются ангелы отдельных лиц, помогающие им в деле спасения, или ангелы-хранители. Бог в них не нуждается, так как и без их служения Ему все известно, но их помощь нужна для нашей слабости, которая и в молитве и в заслуге имеет нужду в духовном предстательстве 223 . В особенности необходима нам помощь ангелов-хранителей в борьбе, которую мы ведем с «духами злобы поднебесной» 224 .
Intercessione itaque horum non natura Dei eget, sed infirmitas nostra. Missi enim sunt propter eos qui haereditabunt salutem: Deo nihil ex his quae agimus ignorante, sed infirmitate nostra ad rogandum et promerendum spiritalis intercessionis ministerio indigente (In Ps. 129, 7 ).
Et haec quidem communia in rerum humanarum origine sunt, ut omnia initium sui, cum antea non fuissent, accipiant: primum quidem, ut docuimus, per tempus, deinde per causam. Et per tempus quidem non ambiguum est, quia ea, quae nunc coeperint, ante non fuerint: per causam vero, quia his non ex causa constet esse quod maneant. Revolve enim omnes originum causas; et intelligentiam in anteriora convertë invenies nihil coepisse per causam, dum omnia per virtutem Dei ad quod sunt creantur, non etiam nascuntur ex aliquo… ipso illo primo humani generis parente Adam ex terra, quae ex nihilo est, et post tempus (De Tr. XII, 16).
Побуждением к творению для Бога служила единственно Его благость. Бог не нуждается в мире и ничего не приобретает от него для полноты Своего бытия, потому что никто не нуждается в том, что сам дает 208 . Но, будучи благим, Он создал мир для того, чтобы больше существ сделать участниками Своей благости 209 .
добродетель возникает и развивается по преимуществу через обучение, почему и нуждается в опыте и во времени; этическая же слагается через привычки: от них-то она и получила свое название, так как [последнее] образовано незначительным изменением слова ethos (привычка, нрав)» (там же. II, 1, 1103а). Таким образом, этические добродетели — добродетели привычки и обычая, дианоэтические — разумны и основаны на рассуждении. Этические добродетели деятельны, ибо мы становимся справедливыми, совершая справедливые поступки, скромными — поступая скромно, мужественными — действуя мужественно. Дианоэтические же созерцательны. Однако и они имеют в
66. Укажите, в каком из ниже перечисленных отношений находится согласно Декарту «материя и духовная субстанция». Так, по Декарту духовная субстанция (res cogitans) и материальная (res extensa) не имеют ничего общего, но внутри себя воспроизводят различие высшего и низшего, простого и сложного, которое старая метафизика обычно распределяла между духом и материей
10. В учении Шопенгауэра мир, окружающий нас, есть совокупность представлений, которые ассоциируются более всего с понятием. («Только рассудок завершает созерцание. Мир представлений как действительность существует только для рассудка и посредством рассудка»)
З. Кто выдвинул против «теории идей» Платона следующее выражение:»Следует по-видимому, считать неврзможным, чтобы отдельно друг от друга существует сущность и то, сущностью чего она есть» Аристотель 4.Что не являеться фундаментальными принципами сред. европ. философии?
103.Философ и теолог позднего средневековья. Он подытожил споры о знании и вере, соединил учение Аристотеля с христианской теологией. Его называли «ангельским доктором». Он изображен рядом с Мадонной на одной из картин в Эрмитаже, в разделе раннего средневековья. Кто это? (Фома Аквинский)
Causa Сочинения и курсовые работы
Caput -правоспособность Casum sentit dominus — случайный убыток терпит хозяин Casus — дело, событие, случай Casus belli — основание, повод для объявления войны Casus a nullo praestatur — за случайность никто не отвечает Causa cognita — по ознакомлении с обстоятельствами дела Causa iusta — законное основание саutio judicatum solvi — обеспечение уплаты судебных расходов Caveant consules — пусть консулы проявят бдительность Certiorari — приказ вышестоящего суда нижестоящему или другому суду с требованием.
освобождение от суда (с оставлением в подозрении). 7. Sine cura — без заботы. 8. Scientia potentia est — знание Латинские выражения: 1. Audīre querēlam — выслушать жалобу 2. Causa cadĕre — проиграть дело 3. Causam dicĕre — защищать на суде, вести судебное дело 4. Causam discĕre — изучать дело 5. Causam vincĕre — выиграть дело 6. Causa desistĕre — отказаться от иска 7. Convenīre — предъявить иск 8. In custodiam dare — взять под стражу 9. Sententiam pronuntiāre — объявить решение 10. Dare, facĕre.
debet, cujus pericŭlum est. Тот, кто несет риск, должен получать и выгоду. 6. Ejus nulla culpa est, qui parēre necesse sit. Нет вины на том, кто вынужден подчиняться. 7. Effectus sequĭtur causam. Результат следует за причиной. 8. Cessante causa, cessat effectus. С исчезновением причины исчезает и результат. 9. Culpa tenet suos auctōres (tantum). Вина (больше всего) лежит на зачинщиках. 10. Consuetūdo volentes ducit; lex nolentes trahit. Обычай ведет за собою того, кто хочет; закон.
убить 31. Bona fides semper praesumitur, nisi malam fidem adesse probetur — если не доказан злой умысел, всегда предполагается добросовестность 32. Caeteris paribus — при прочих равных условиях 33. Casus delicti — случай правонарушения 34. Causa causarum — причина причин 35. Circulus vitiosus — порочный круг 36. Cogitationis poenam nеmo patitur — никто не несет наказания за мысли (одно из основных положений римского права) 37. Conditio sine qua nоn — условие, без которого нельзя обойтись.
днем; не откладывай на завтра то, что должен сделать сегодня (Гораций) Castigare ridendo mores смехом исправлять нравы Casu случайно Casus случай Casus belli повод к войне, к конфликту Causa causalis причина причин, главная причина Cave! будь осторожен! Остерегайся! Cessante causa, cessat effectus с прекращением причины прекращается действие Сеterа desiderantur об остальном остается только желать Ceteris paribus при прочих равных условиях Chirurgus mente prius et oculis .
Будь умным
Схолия 1. Кто вследствие одного только аффекта стремится к тому, чтобы другие любили то же, что он любит, и жили по его желанию, тот действует лишь под влиянием страсти и поэтому будет ненавистен в особенности тем, которым нравится другое и которые вследствие этого под влиянием такой же страсти стараются и стремятся, чтобы другие, наоборот, жили по -их желанию. Далее, так как то высшее благо, к которому люди влекутся вследствие аффекта, часто бывает таково, что им может обладать только один кто-нибудь, то отсюда происходит, что те, которые любят что-либо, не всегда остаются верны самим себе и, находя удовольствие восхвалять любимую ими вещь, в то же самое время боятся, как бы им не поверили. Наоборот, кто стремится руководить другими разумно, тот действует не под влиянием страсти, но гуманно и кротко и всего более бывает верен сам себе.
Доказательство. Если отрицать это, значит Бог не есть причина сущности вещей; следовательно (по акс. 4), сущность вещей может быть представляема без Бога, но это нелепо (по т. 15). Следовательно, Бог составляет причину также и сущности вещей; что и требовалось доказать.
Доказательство. Все вещи составляют необходимое следствие данной природы Бога (по т. 16) и определены к существованию и действию по известному образу из необходимости Божественной природы (по т. 29). Если бы, таким образом, вещи могли быть иной природы или иначе определяться к действию, так что порядок природы был бы иной, то, значит, могла бы быть и иная природа Бога, чем та, какая уже существует. И следовательно (по т. 11), эта иная природа Бога также должна была бы существовать, и, таким образом, могло бы быть два Бога или несколько, а это (по кор. 1 т. 14) нелепо. Следовательно, вещи не могли быть произведены Богом никаким другим образом и ни в каком другом порядке и т. д.; что и требовалось доказать.
Доказательство. Из истинного познания добра и зла, поскольку оно (по т. 8) составляет аффект, необходимо возникает желание (по опред. аффектов). И это желание бывает тем больше, чем больше аффект, из которого оно возникает (по т. 37, ч. III). Но так как это желание (по предположению) возникает вследствие того, что мы приобретаем истинное уразумение чего-либо, то оно, следовательно, проистекает в нас в силу того, что мы активны (по т. 1, ч. III). Поэтому (по опр. 2, ч. III) оно должно быть понимаемо через одну только нашу сущность; и, следовательно (по т. 7, ч. III), его сила и возрастание должны определяться единственно человеческой способностью. Далее, желания, возникающие из волнующих нас аффектов, бывают тем больше, чем сильнее эти аффекты; поэтому их сила и возрастание (по т. 5) должны определяться единственно могуществом внешних причин, которое (по т. 3) при сравнении с нашей способностью беспредельно ее превосходит. А потому желания, возникающие из подобных аффектов, могут быть сильнее того, которое возникает из истинного познания добра и зла; и поэтому (по т. 7) они могут его ограничить или подавить; что и требовалось доказать.
Кто предложил сделать что-либо и сделал, тот назовет это совершенным, и не только он сам, но и всякий, кто верно знает мысль и цель этого произведения или думает, что знает их. Если, например, кто-нибудь увидит какое-либо произведение (я предполагаю его еще не оконченным) и узнает, что цель творца его построить дом, тот назовет этот дом несовершенным, и наоборот — совершенным, как только увидит, что дело доведено до конца, предположенного задумавшим его. Если же кто видит какое-либо произведение, подобного которому он никогда не видал, и не знает мысли его творца, то он, конечно, не может знать, совершенно ли это произведение или нет. Таково, кажется, было первое значение этих слов.
Кому принадлежит утверждение natura causa sui
Спиноза многократно подчеркивает, что понимаемый таким образом бог представляет собой «существо» (ens), сущность которого, постигаемая посредством интеллектуальной интуиции, с необходимостью полагает его существование. Формула о совпадении сущности и существования в божественной первопричине выражает в спинозовской метафизике единство гносеологического и онтологического аспектов, которое и вытекает из ее рационалистической методологии. Ведь вечная и бесконечная сущность бога, составляющая глубочайшую основу всей природы, непосредственно запечатлена, как считает Спиноза, и в любой человеческой душе. Но хотя «бесконечная сущность бога и его вечность всем известны» (8, 1, 444), далеко не все люди, обычно отягченные привычками чувственного опыта, поднимаются до такого осознания. Именно в силу этого обычно не соблюдается «порядок в ходе философской мысли. Божественную природу, которую должно было бы рассматривать прежде всего в силу того, что она в порядке познания предшествует как познанию, так и природе, поставили последней, вещи же, называемые объектами чувств, — самыми первыми» (там же, 411).
Другая разновидность пантеизма — это натуралистический пантеизм. Его суть состояла в приближении бога к природе и растворении его в ней. В философской мысли эпохи средневековья, когда интерес к природе — по крайней мере в его научных формах — был выражен весьма слабо, натуралистический пантеизм в общем не играл большой роли. Другое дело эпоха Возрождения, когда такой интерес стал одним из определяющих элементов духовной культуры. Натуралистический пантеизм стал в этих условиях могучим направлением философской мысли. В сущности вся ренессансная натурфилософия опиралась на натуралистический пантеизм. Наиболее яркий пример — учение Джордано Бруно, определенно сыгравшее весьма заметную роль в философской инспирации молодого Спинозы.
Одно из направлений схоластической философии в осмыслении первостепенной для нее проблемы отношения веры и разума, теологии и философии ставило проблему бога, его атрибутов, то есть неотъемлемых и определяющих свойств, а также некоторые догматы христианского вероучения в зависимость от способности человеческого разума доказать, представить, так сказать, естественной эту сферу сверхъестественности. Разумеется, это внутренне противоречивое направление так называемого теологического рационализма отвергалось официальной философской доктриной католической церкви. Например, в наиболее фундаментальной схоластической системе Фомы Аквинского стремление к рационализации христианского вероучения было осуществлено весьма умеренно. В частности, Аквинат отверг так называемое онтологическое доказательство существования бога. Согласно этому «доказательству», существование бога выводится из его понятия как высшего и наиболее совершенного существа. Хотя признак существования здесь произвольно приписывался божественному субъекту, что впервые доказали, однако, лишь философы XVIII в., ортодоксальная схоластика в лице Фомы Аквинского отвергла онтологическое доказательство как чрезмерно рационалистическое, ибо существование бога ставилось в нем в прямую зависимость от усмотрения человеческого ума.
Однако уже в античной философской традиции появились учения, которые не противопоставляли единого и единственного бога природе, а погружали его в природу, так или иначе отождествляли их. Таково, например, учение стоиков. Когда возникли христианство и его философия, резко противопоставившие единого бога миру природы и человека, одними из сильнейших их оппонентов стали религиознофилософские учения, сближавшие бога, природу и человека и даже отождествлявшие их.
Конечно, и натуралистический пантеизм, хотя и растворявший бога в природе, но все же сохранявший и его обособленность внутри ее, невозможно полностью отождествить с материализмом. К тому же невозможно провести совершенно точный водораздел между натуралистическим и мистическим пантеизмом, ибо обе эти формы нередко перекрещивались в мировоззрении одного и того же мыслителя. И все же пантеизм стал одной из первостепенных мировоззренческих форм, в которую облекалась материалистическая тенденция в истории философии.
28 Фев 2022 klasterlaw 322