Аналогия В Уголовном Праве Кратко
Содержание
- 1 Аналогия права и закона в гражданском праве кратко
- 2 Глава 2
- 3 Аналогия уголовного закона
- 4 Применяется ли аналогия в уголовном процессе
- 5 Аналогия уголовного закона это
- 6 Аналогия в уголовном праве: мифы и реальность
- 7 Толкование уголовного закона
- 8 Г) аналогия уголовно-процессуального закона 1 страница
- 9 Допускается ли применение уголовного закона по аналогии: УК РФ
Действие уголовно-процессуального закона, как и любого другого нормативного акта, принято рассматривать во времени, в пространстве и по кругу лиц. Уголовно-процессуальный закон, как и другие законы Российской Федерации, в соответствии с действующим порядком вступает в силу на тер- Глава III Источники уголовно-процессуального права 47 ритории Российской Федерации одновременно по истечении десяти дней после опубликования в официальных средствах информации (например, в «Российской газете»)’. Течение срока начинается со дня, следующего за днем опубликования.
Юридическое понятие территории государства основывается на политико-географическом, но не совпадает с ним, поэтому иногда используется термин квазитерритория государства. К объектам, приравненным к территории государства, относятся морские и речные суда, воздушные суда, космические корабли под государственным флагом, а также территории дипломатических и консульских представительств иностранных государств.
® www.volsu.ru УДК 343.1 ББК 67.410.2 АНАЛОГИЯ ЗАКОНА И АНАЛОГИЯ ПРАВА В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ КАК СПОСОБ ПРЕОДОЛЕНИЯ ПРОБЕЛОВ В УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ПРАВЕ Юрий Викторович Францифоров Доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного процесса, Саратовская государственная юридическая академия ги ул.
МЕЧИКОВА, адъюнкт Московского университета МВД России Сутью аналогии закона является применение к неурегулированному отношению нормы права, регулирующей сходные отношения. Для этого правоприменитель подыскивает норму, которая бы регулировала сходные общественные отношения. При применении аналогии в уголовном судопроизводстве выделяют следующие этапы: 1) установление фактической основы того общественного отношения, с которым столкнулся правоприменитель; 2) установление юридической основы того общественного отношения, с которым столкнулся правоприменитель: определение отраслевой принадлежности общественного отношения, с которым столкнулся правоприменитель; отыскание нормы, которая бы регулировала конкретное отношение, с которым столкнулся правоприменитель; установление наличия оснований и условий применения аналогии закона; 3) принятие решения о применении аналогии закона и его документальное оформление.
Переплетчикова А. И., магистрант Саратовской государственной юридической академии В процессе реализации уголовного закона порой возникает ситуация, когда ряд вопросов не урегулирован или недостаточно урегулирован на законодательном уровне. Речь идет о пробелах уголовного права.
Аналогия права и закона в гражданском праве кратко
Итак, пробелы в праве это состояние, которое подразумевает неурегулированность конкретной ситуации посредством того или иного права. Иными словами, на практике будет зафиксирован определенный случай, который касается общественных отношений, а вот нормы права, которая смогла бы урегулировать все спорные моменты, нет. Таким образом, понятие «правовые пробелы» подразумевает собой серьезное отставание или регресс законодательства.
Все пробелы разрешаются с помощью аналогии закона (п. 1 ст. 6 ГК).Аналогия закона используется, когда: в законодательстве существует пробел, не восполняемый предусмотренными законом средствами, в том числе обычаи имущественного оборота; есть законодательное регулирование подобных отношений; использование аналогичного закона к общественным отношениям не должно противоречить их существу (к примеру, нельзя применять общие положения о сделках к большей части личных неимущественных отношений).Аналогией закона не является установленная законодательным порядком отсылка к регламентации подобных отношений.
Под процессуальной аналогией в гражданском процессуальном праве понимается деятельность суда по урегулированию гражданских процессуальных правоотношений, которые не получили законодательную регламентацию, на основании норм, регулирующих сходные процессуальные отношения, а в случае их отсутствия исходя из принципов осуществления правосудия в Российской Федерации. Сущность аналогии заключается в том, что, преодолевая пробел в праве, субъект правоприменительной деятельности не создает
- Первоначальные пробелы, возникающие по вине законодателя, который не досмотрел возможность существования неоднозначных ситуаций.
- Последующие пробелы, возникновение которых происходит уже в процессе регулирования общественных отношений.
- Реальные, то есть те, которые действительно существуют на практике в международном, трудовом, уголовном, административном, процессуальном, гражданском праве.
- Мнимые. Данное понятие появляется в том случае, если субъектами выдвигаются суждения о так называемом существующем пробеле в действующем законодательстве. Но если разобраться более детально, то можно понять, что таким образом обозначают ситуации, которые невозможно решить в правовом поле.
- Консервативность, которая отмечается в международном, трудовом, уголовном, административном, процессуальном или гражданском праве. Иными словами, общественные отношения более гибкие и динамичные, чем законодательство.
- Несовершенство законов и норм права, которые находят применение в юридической практике.
- Бесконечная многогранность общественных отношений, которые встречаются в реальной жизни субъектов.
- Появление новых, отличных от других аспектов общественных отношений, которые отсутствовали в процессе принятие тех или иных норм и законов.
Глава 2
Например, ст. 5 Семейного кодекса РФ регламентирует, что «ели отношения между членами семьи не урегулированы семейным законодательством, соглашением сторон и при отсутствии норм гражданского права, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяются нормы семейного и (или) гражданского права, регулирующие сходные отношения (аналогия закона). При отсутствии таких норм права и обязанности членов семьи определяются исходя из общих начал и принципов семейного и (или) гражданского права (аналогия права).
Следует признать, что такое применение права нет основания именовать аналогией права, так как в данном случае нет никакой аналогии (т.е. сходства): речь идет не о применении сходного (аналогичного) закона, так как такого закона в данном случае не оказывается (иначе была бы аналогия закона), а о решении непредусмотренного законом случая на основании общих принципов законодательства по данному вопросу.
Таким образом, аналогия может применяться лишь как исключение, а не как правило; ее применение ограничивается узкими рамками и производится лишь как средство восполнения неизбежных пробелов в законе, который всех случаев жизни вообще предусмотреть заранее никогда не может.
Изложенные теоретические положения, типичные и для российской науки, и для юриспруденции Запада, справедливы применительно лишь к той части нормативной системы, которая создана государством. Иными словами, в них не учитывается несовпадение права и закона. Если понимать под правом формирующуюся естественно-историческим путем систему общеобязательных правил поведения, то никаких пробелов в ней нет и быть не может 10 .
Аналогия в праве имеет совершенно иное значение. Она является не средством обхода закона, а средством, обеспечивающим действительно правильное применение закона. Допускается аналогия не против закона и не вопреки закону, а только на основании закона и в пределах закона. Поэтому совершенно исключается применение аналогии, когда данный случай предусмотрен законом. Если же данный рассматриваемый случай прямо законом не предусмотрен, то необходимо установить, как решает закон другие случаи того же рода, одинаковые с данным случаем по существу, но отличающиеся каким-либо отдельными второстепенными признаками, и применять закон, предусматривающий наиболее сходный по существу случай.
Происходит развитие института необходимой обороны в рамках понимания его как естественного права человека. В Соборном уложении 1649 года необходимая оборона получила дальнейшее развитие как правовой институт (расширился круг ее объектов по сравнению с Русской Правдой). Однако, как и во всех остальных законодательных актах того времени, Соборное Уложение не употребляло само понятие «необходимая оборона» и не выделяло для данного института отдельного раздела – положения о нем содержались в отдельных статьях, предусматривающих ответственность за конкретные преступления. Так, убийство при защите жилища не признавалось преступлением, так как обороняющийся «то убийство учинил поневоле», т.е. по необходимости.
Правомерной стала считаться защита интересов других лиц, причем эта защита вменялась в обязанность (ст. 59 гл. 21 Уложения). За невыполнение этой обязанности предлагалось «нещадно бить кнутом».
Уложение оставалось на позициях рассмотрения необходимой обороны как естественного права, предоставляя обороняющемуся довольно широкие права, вместе с тем уже достаточно четко отграничивало оборону от мести, не допуская самосуда и излишней жестокости. Условия правомерности необходимой обороны еще не получили в законодательстве этого периода достаточного развития.
3) Начало XVIII — XX вв.
16. Законодательное развитие института необходимой обороны.
Необходимая оборона – это чисто правовой институт уголовного права, как и все другие институты уголовного права, появился вместе с возникновением государства и права и развивался в зависимости от целого ряда условий государственного и социального характера.
Институт необходимой обороны всегда использовался в интересах господствующих классов. Поэтому как само понятие необходимой обороны, так и условия правомерности необходимой обороны и пределы ее допустимости изменялись в процессе исторического развития, отражая в себе особенности социально-политического строя.
Институт необходимой обороны проходит несколько этапов в своем развитии:
1) X – XVII вв.
УК РФ 1996 года имел свое предназначение – справиться с валом преступности в переходный период, однако, с этой задачей он не справился. Как же бороться с преступностью, если законодатель не видит или не хочет видеть новых преступлений, квалифицирующих признаков преступлений, не закрепляет или не хочет закреплять их в кодексе, а преступность растет, несмотря на декриминализацию деяний, а экономика страны приходит в упадок от разоряющих ее экономических, экологических, должностных и других преступлений?
Происходит возврат к пониманию обороны как естественного права. Уголовное уложение 1903 г., подробно регламентирует институт необходимой обороны. Данный институт выступает не только как обстоятельство, исключающее наказуемость, но и саму преступность деяния.
В ст. 45 Уложения норма о необходимой обороне сформулирована следующим образом: «Не почитается преступным деяние, учиненное при необходимой обороне против незаконного посягательства на личные или имущественные блага самого защищавшегося или иного лица». Превышение пределов необходимой обороны, под которым подразумевалось чрезмерность или несвоевременность защиты, влекло за собой наказание только в случаях, особо предусмотренных законом.
В отличие от Руководящих начал по Уголовному праву РСФСР 1919 года, в УК РСФСР 1922 и 1926 годов признак противоправности в понятии преступления отсутствовал, поэтому и действовала аналогия закона [5]. Основы уголовного законодательства СССР и союзных республик 1958 года исключили аналогию посредством введения признака преступления – противоправности.
Так, уголовно-процессуальное право — это совокупность норм, регулирующих уголовно-процессуальные отношения. Таким образом, применение аналогии права фактически влечет реализацию уголовно-процессуальных норм, что создает аналогию нормы. Попутно отметим, что речь идет о применении уголовно-процессуальной нормы, закрепленной в различных источниках уголовно-процессуального права.
Однако УПК РФ 2002 г. содержит положения, согласно которым установлена возможность использования правил, не запрещенных законом. В данном тезисе налицо действие правила «разрешено то, что не запрещено законом», а также просматривается возможность применения аналогии. В частности, в п. 11 ч. 4 ст. 46 УПК РФ указано, что подозреваемый вправе защищаться иными средствами и способами, не запрещенными УПК РФ. То же правило действует в отношении обвиняемого (п. 21 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), защитника (п. 11 ч. 1 ст. 53 УПК РФ). Приведенные нормы свидетельствуют о допустимости обращения некоторых представителей стороны защиты (подозреваемый, обвиняемый, защитник) к способам защиты своего права и законного интереса, в отношении которых отсутствует запрет в Уголовно-процессуальном кодексе РФ. Полагаем, что при обращении ранее указанных участников уголовного судопроизводства к дополнительным способам защиты они воспользуются средствами защиты, используемым в сходных отношениях.
Постановление Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 г. N 4-П «По делу о проверке конституционности пункта 5 ч. 2 ст. 371, ч. 3 ст. 374 и пункта 4 ч. 2 ст. 384 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан К.М. Кульнева, В.С. Лалуева, Ю.В. Лукашова и И.П. Серебренникова» // Собр. законодательства РФ. 1996. N 7. Ст. 701.
В соответствии со ст. 475 УПК РФ при отсутствии требуемого процессуального документа в перечне бланков процессуальных документов, предусмотренном гл. 57 УПК РФ, указанный документ составляется должностным лицом с соблюдением структуры аналогичного бланка и требований УПК РФ, регламентирующих осуществление соответствующего процессуального действия или принятие соответствующего процессуального решения.
Позволим небольшое отступление от основной темы и проанализируем вопрос о том, чем руководствоваться при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности: установкой «разрешено лишь то, что предписано законом» или «разрешено все, что прямо не запрещено законом»? Ответ на данный вопрос имеет существенное значение, так как использование правила «разрешено лишь то, что предписано законом» исключает использование аналогии в уголовном процессе в связи с отсутствием разрешения в УПК РФ аналогии. В противном случае обращение к правилу «разрешено все, что прямо не запрещено законом» создает основания для реализации аналогии в ходе уголовного судопроизводства.
Аналогия уголовного закона
Но широкое распространение она получила в средние века. Так, например, такой документ средневековья как Каролина (XVI в.) при отсутствии уголовной ответственности за какое-либо общественно опасное деяние предоставлял судам право применять дух и смысл закона для наказания виновных лиц, получив при этом поддержку высшего суда или высшей королевской власти [3, с.142]. Прообраз аналогии закона можно наблюдать и в уголовном законодательстве России XVI–XVIII вв.
Запрет аналогии должен пониматься в том смысле, что пробелы уголовного закона, касающиеся установления преступности деяния, вправе восполнить только законодатель. Однако в отношении вопросов уголовного права, все же урегулированных в законе, но неполно, применение закона по аналогии считается допустимым. Чаще всего это случается при толковании по аналогии терминов и понятий уголовного закона, здесь аналогия граничит с расширительным толкованием закона.
Такой альянс позволял признать деяния преступными, если они представляли опасность для социалистического общества и даже если они не были предусмотрены Особенной частью УК [1]. Однако, не все общественно опасные деяния можно было сводить к инакомыслию. Например, Д.С. Злыщенко пишет о том, что в УК РСФСР 1922 года была предусмотрена ответственность за спекуляцию, а за коммерческое посредничество или частнопредпринимательскую деятельность ответственность отсутствовала.
в публикациях по уголовному праву неизменно подчеркивалось, что в отечественном уголовном праве применение уголовного закона по аналогии не допускается. В УК 1996 г. этот принцип стал нормой (ч. 2 ст. 3). Его справедливость не подлежит сомнению, ибо преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния (ч.
Тенчов также указывает, что запрет на применение аналогии касается только сферы криминализации деяний*(15). Аналогичное мнение высказывают также и другие ученые*(16).Пробел в праве — отсутствие в нем нужной нормы, с помощью которой можно было бы разрешить возникший случай; это состояние неурегулированности правом конкретной ситуации, общественного отношения.
Применяется ли аналогия в уголовном процессе
29. Следователь истребовал характеристику на студента 5 курса ЮФ ЗабГУ, обвиняемого в совершении умышленного убийства. Из ЗабГУ к нему поступила характеристика, написанная и подписанная секретарем декана юридического факультета ЗабГУ. Характеристика:
38. Свидетель Перов рассказал, что когда он ехал с работы домой в троллейбусе, сзади него сидели две незнакомые ему женщины, и одна другой рассказывала, что она видела, как Иванов вытащил из сумки директора их фирмы кошелёк и положил в свой карман. Показания Перова по делу о краже кошелька из сумки директора будут:
75. Гражданка Малова была свидетелем преступления, совершенного её супругом. Через месяц они расторгли брак. Уже после расторжения брака она была вызвана на допрос в качестве свидетеля по уголовному делу, возбужденному в отношении её бывшего мужа. Гражданка Малова…
Аналогия уголовного закона это
Возможность применения аналогии уголовного закона прямо предусматривалась в ст. 10 УК РСФСР 1922 г.: «В случае отсутствия в Уголовном кодексе прямых указаний на отдельные виды преступлений наказания или меры социальной защиты применяются согласно статей Уголовного кодекса, предусматривающих наиболее сходные по важности и роду преступления, с соблюдением правил общей части сего Кодекса».
Привлечение к уголовной ответственности по аналогии уголовного закона привело к грубейшим нарушениям законности в борьбе с преступностью, к необоснованным репрессиям в отношении людей, не нарушивших закон. Поэтому отказ отечественного уголовного права от применения уголовного закона по аналогии является важной вехой на пути приведения его в соответствие с современными международными стандартами.
Ярким примером аналогии права, на наш взгляд, является уголовное дело женской панк — группы «Пусси Райот». Двое участниц Pussy Riot были осуждены к реальным срокам лишения свободы за известный панк-молебен, который был совершен ими в Храме Христа Спасителя. Их поступок был квалифицирован по ст. 213 УК РФ «Хулиганство», ч.1 которой устанавливает:
Во-вторых, согласившись с отменой запрета на аналогию уголовного закона, мы должны прийти к выводу, что законодатель, вводя запрет, стремился ограничить устранение возможных пробелов в уголовном праве. Это предположение абсурдно, поскольку противоречит основной функции и назначению законотворческой деятельности, которая как раз и состоит в том, чтобы восполнять пробелы в праве, ибо закон — это и есть в некотором смысле устранение пробела в праве.
В-третьих, как показывает анализ, применение уголовного закона по аналогии влечет нарушение принципа законности, а вовсе не восполнение пробелов в праве. Ничего нового применение закона имеющегося вместо закона отсутствующего к праву не добавляет. Аналогия закона в уголовном праве ведет не к устранению пробелов в праве, а к извращению духа закона при сохранности его буквы. Ее можно определить как применение закона в ситуации дефицита законодательных норм. Применение закона имеющегося в случаях, им не предусмотренных, не приводит к ликвидации дефицита нормативного регулирования. Новая норма вследствие этого не возникает.
В связи с этим исследование вопроса о допустимости аналогии закона в уголовном праве и, главное, об основаниях ее законодательного запрета представляет интерес не только с теоретической, но и с правоприменительной и законотворческой точек зрения.
Прежде всего, следует отметить, что аналогия и законность составляют два принципиально различных начала в применении уголовного закона. Аналогия — начало социальное, тогда как законность — начало юридическое. Аналогия требует обоснования, законность — следования закону, подчинения его требованиям, исходит из признания верховенства закона и не допускает никаких отклонений от закона.
По мысли законодателя, аналогия закона, т.е. его применение на началах аналогии, противоречит его применению на началах законности. Этот вывод следует из сопоставления положений ч. ч. 1 и 2 ст. 3 УК («Принцип законности»). В ч. 1 ст. 3 УК речь идет о требованиях законности, в силу которых преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются лишь УК. Аналогия уголовного закона, на наш взгляд, размывает требования принципа законности, позволяя отступать от них на практике.
По существу, при аналогии уголовного закона преступность и наказуемость деяний определяются на основании усмотрения правоприменительных органов, а не УК, как этого требует закон. При аналогии уголовного закона суды применяют его к случаям, к которым он неприменим. При этом речь идет не о расширительном толковании закона, а о его извращении. Аналогия уголовного закона является ничем иным, как посягательством на верховенство законодательной ветви государственной власти в сфере законотворческой деятельности (в определении преступности деяний, их наказуемости и иных уголовно-правовых последствий). Аналогия уголовного закона, таким образом, есть не что иное, как грубейшее нарушение принципа законности.
Как видим, недопустимость аналогии уголовного закона является одним из слагаемых принципа законности. По этим соображениям законодатель предписывает применять уголовный закон на началах законности, а не по аналогии.
Анализ положений ч. 2 ст. 3 УК позволяет прийти к еще одному важному выводу: не допускается не сама аналогия, а применение уголовного закона на началах аналогии. Что же запрещается? Ответ на этот вопрос следует из легального определения аналогии закона. О нем говорилось выше — это применение закона имеющегося вместо закона отсутствующего. Здесь же остается уточнить, что понимается под «законом имеющимся» и «законом отсутствующим».
Под законом имеющимся понимается закон действующий. Что собой представляет закон действующий? Это закон, принятый и вступивший в силу. Только такой закон можно считать имеющимся. К закону отсутствующему относятся законопроекты («закон непринятый») либо закон, принятый, но не вступивший в силу. До тех пор пока закон не вступил в силу, он не подлежит применению, а потому его можно считать юридически ничтожным (отсутствующим). Аналогия закона состоит в применении закона имеющегося вместо закона отсутствующего. Эту практику и стремятся исключить нормы УК, содержащиеся в ч. 2 ст. 3 УК.
Классическое понятие аналогии закона дано коллективом авторов под руководством В. Нерсесянца: «Аналогия закона означает решение дела на основании закона, регулирующего отношения, сходные с рассматриваемыми, аналогия права — это принятие решения исходя из общих начал и
смысла законодательства» . Сходным образом аналогия закона понимается и судебной практикой.
———————————
См.: Проблемы общей теории права и государства / Под ред. В.С. Нерсесянца. М., 2002. С. 472.
Таким образом, применение уголовного закона по общему правилу сопровождается его толкованием. Под толкованием уголовного закона понимается уяснение или разъяснение смыслового содержания и целевой направленности закона, облеченное в устную или письменную форму. Различают официальное и неофициальное толкование закона. Видами официального толкования закона являются аутентичное, легальное и судебное. Неофициальный характер носит научное, или доктринальное, толкование.
По объему толкования закона различают буквальное, ограничительное и расширительное (распространительное) толкование. По приемам толкования закона выделяют логическое, телеологическое, грамматическое, систематическое и историческое толкование.
Под аналогией в уголовном праве понимают применение уголовного закона к случаям, прямо им не предусмотренным, но схожим по тем или иным признакам. В уголовном праве России определение преступности и наказуемости деяния по аналогии уголовного закона запрещается.
Второй вид аналогии — аналогия закона. Аналогия уголовного закона — это применение к деянию, признаваемому общественно опасным, ответственность за которое не была предусмотрена законом в момент его совершения, уголовного закона, устанавливающего ответственность за наиболее сходное преступление.
Аналогия в уголовном праве: мифы и реальность
Столь многочисленные факты продолжающегося применения уголовного закона по аналогии видимо и заставили законодателя не просто отменить аналогию путем указания в определении преступления на его запрещенность уголовным законом, а ввести категорический запрет на ее применение в ч. 2 ст. 3 УК РФ 1996 г.
В первом советском Уголовном кодексе 1922 года принцип «nullum crimen, sine lege» признания не получил, как чуждый советскому уголовному праву. «В основу кодекса, — по словам наркомюста Д.И. Курского, — был положен принцип оставления места для народного правотворчества предоставлением суду права в известных случаях вносить коррективы»*(1). В соответствии с этим в кодекс была включена ст. 10, которая устанавливала: «В случае отсутствия в Уголовном кодексе прямых указаний на отдельные виды преступлений, наказания или меры социальной защиты применяются согласно статьям Уголовного кодекса, предусматривающим наиболее близкие по важности и роду преступления, с соблюдением правил Общей части сего кодекса».
Этот подход представляется нам наиболее оптимальным. Как бы широко не трактовать запрет аналогии, под ним подразумеваются лишь запрещение применять нормы, определяющие преступность деяния, к отношениям, не криминализированным уголовным законом. Наличие в уголовном законодательстве пробелов, необходимость их немедленного восполнения в процессе разрешения уголовных дел не позволяют считать достаточным социально-юридические основания полного отказа от аналогии при применении уголовного закона.
Завуалированную форму аналогии представляла собой квалификация как мошенничества присвоения или растраты личного имущества граждан (до 1994 г. УК РСФСР в ст. 92 предусматривал ответственность за подобные посягательства лишь в отношении государственного или общественного имущества). Мнение, что подобного рода практика формально не противоречит закону, так как присвоение есть вариант злоупотребления доверием как способа мошенничества*(8), нельзя поддержать ни формально, ни по существу. Злоупотребление доверием при присвоении или растрате в отличие от мошенничества не предопределяет перехода к лицу имущества, а происходит, когда имущество уже находилось во владении, и притом правомерном, виновного. Соответственно, при мошенничестве умысел виновного на завладение имуществом возникает до его передачи, а при присвоении — лишь после того, как имущество передано на законных основаниях.
Что же касается конкретных примеров применения аналогии в настоящее время, то в качестве такового можно привести ситуацию, возникшую после принятия УК 1996 г. в связи с пробельностью ст. 69 УК. Квалификация преступлений, совершенных виновным, сомнению не подвергается. Проблема возникала при определении окончательного наказания по совокупности. Строго придерживаясь текста ст. 69, назначить его не представлялось возможным из-за отсутствия в законе правила назначения наказания при сочетании деяния небольшой тяжести с иной категорией преступления. Придерживаясь позиции о полной недопустимости аналогии, суды в течение полутора лет вообще не должны были принимать решения по указанным делам*(17). Однако, можно (и нужно) было выбрать и другой вариант: применить аналогию закона, воспользовавшись правилами, изложенными в ч. 2 или 3 ст. 69. Предпочтительным в этом случае было применение ч. 2 данной статьи исходя из принципа о толковании возникающих сомнений в пользу виновного (подсудимого). И практика шла именно по такому пути*(18).
Толкование уголовного закона
Текст уголовного закона формулируется путем использования слов, словосочетаний, специальных понятий и терминов, которые в большинстве случае доступны для понимания как лицам, обладающим специальными знаниями в области права, так и всем остальным гражданам. Однако многие из используемых слов и терминов имеют несколько значений, в повседневной жизни и в зависимости от особенностей понимания в отдельных регионах в них зачастую вкладывается неоднозначное смысловое значение, что порождает определенные трудности в процессе применения уголовного закона. Во избежание таких ситуаций и в целях единообразного применения уголовный закон требует специального толкования.
Грамматическое толкование – это уяснение и разъяснение смыслового содержания уголовного закона путем анализа и исследования этимологического значения используемых в его тексте терминов, словосочетаний, а также определение значения разделительных или соединительных союзов и знаков препинания.
Толкование уголовного закона необходимо в связи с принятием и введением в действие в 1996 г. Нового Уголовного Кодекса, в котором появилось много новых, терминов, категорий, признаков составов преступлений, понимание которых вызывает определенные затруднения. В такой ситуации толкование уголовного закона является важнейшим средством обеспечения правильного и единообразного применения его норм.
Ст. 126 Конституции РФ гласит о том, что Верховный Суд РФ дает разъяснения по вопросам судебной практики. Эти разъяснения являются видом официального судебного толкования уголовного закона и обязательны для применения всеми нижестоящими судами. Судебное толкование по конкретным уголовным делам осуществляет также Президиум Верховного Суда РФ, Военная коллегия, Судебная коллегия по уголовным делам и Кассационная палата Верховного Суда РФ. Такое толкование, является обязательным только лишь для данного конкретного случая. Однако, судебные решения, вынесенные высшими судебными инстанциями по конкретным уголовным делам, подлежат опубликованию в «Бюллетене Верховного Суда Российской Федерации». Это делается в целях информирования судейского, прокурорского и адвокатского корпуса, что в конечном итоге служит для них ориентиром при разрешении сходных по обстоятельствам дел, следовательно, содержащееся в этих решениях толкование закона становится своего рода судебным прецедентом. Отметим тот факт, что многие годы в нашей стране отрицалось использование в правоприменительной практике судебного прецедента как самостоятельного источника права.
Толкование уголовного закона также различают по объему. В этой категории толкование бывает буквальным, расширительным и ограничительным. Буквальное толкование уголовного закона подразумевает под собой уяснение и разъяснение текста закона в полном соответствии с использованными в его тексте терминами и словами. Как правило, закону дается именно буквальное толкование. Однако нередки случаи, когда при формировании текста уголовного закона используются слова и термины в более широком или, наоборот, узком смысловом значении, чем они используются в неофициальном общении (например, ст. 153 УК РФ).
— решение конкретного неурегулированного правом случая на основании общих начал и смысла законодательства. При аналогии права дело (спор) рассматривается правоприменителем не на основе сходных юридических предписаний, а соответственно выработанным… … Элементарные начала общей теории
Необходимость применения данного приема заключается в том, что решение по юридическому делу обязательно должно иметь правовое основание. Поэтому при отсутствии нормы, прямо предусматривающей спорный случай, применяется норма, регулирующая отношения сходные со спорным, которая и используется в качестве правового основания при принятии решения.
Пробелы в праве возникают по трем причинам: 1) в силу того, что законодатель не смог охватить формулировками нормативного акта всех жизненных ситуаций, требующих правового регулирования; 2) в результате недостатков юридической техники; 3) вследствие постоянного развития общественных отношений.
В этих случаях законодатель, иной нормоустановитель не успевает вносить в действующую систему нормативных правовых актов соответствующие правовые новеллы и изменения. Законотворческий процесс требует времени. Проект закона подготавливается по принципу «семь раз отмерь, один раз отрежь».
При отсутствии сходного правового регулирования для конкретного отношения может использоваться аналогия права (п. 2 ст. 6 ГК). Суть аналогии права состоит в том, что права и обязанности сторон в возникшем правоотношении будут определяться исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства и требований добросовестности, разумности и справедливости.
Говоря о пределах действия уголовно-процессуального законодательства, следует также иметь в виду, что в отношении ряда лиц в уголовном процессе (Президент РФ, кандидаты в Президенты РФ, депутаты и кандидаты в депутаты Государственной Думы, члены Центризбиркома, судьи всех судов РФ, адвокаты и т. п.; ст. 447 УПК) действуют личные привилегии или иммунитеты существенно ограничивающие по отношению к ним применение тех или иных уголовно-процессуальных норм. Подробнее они будут рассмотрены при изучении соответствующих тем и разделов курса, где и будет раскрыто их содержание и пределы действия в общей системе уголовно-процессуальных отношений и норм (гл. 52 УПК).
Таким образом, если преступление совершено в пределах территории РФ и по нему начато расследование должны действовать нормы уголовно-процессуального законодательства РФ. При этом если, например, преступление совершено на борту иностранного торгового судна, находящегося в порту РФ или в ее территориальных водах, то и здесь в случае расследования должны применяться нормы уголовно-процессуального права РФ (названное правило – не распространяется на военные суда и гражданские суда под дипломатическим флагом, находящиеся в наших территориальных водах или в порту РФ).
3.1. Действие закона во времени. Применению в уголовном судопроизводстве подлежит только действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения уголовно-процессуальный или иной федеральный закон (ст. 4 УПК), то есть тот, который вступил в законную силу и не отменен в установленном законом порядке.
Действует уголовно-процессуальный закон РФ и в том случае, когда преступление совершено на борту судна, принадлежащего РФ и находящегося на момент преступления в нейтральных водах. В этой ситуации производство предварительного расследования (до прибытия судна в порт РФ) возьмет на себя капитан данного судна, как начальник органа дознания (п. 1 ч. 3 ст. 40 УПК).
Чаще всего судопроизводство ведется по месту совершения преступления по нормам действующего УПК РФ. Если же преступление совершено на территории одного государства, а судопроизводство осуществляется в другом, то применяется УПК последнего, если, конечно, международным договором (или соглашением) не оговорено иное.
Эти примеры можно продолжать, но вывод напрашивается вполне определенный: аналогия не исчезла из практики применения и после ее отмены, а лишь обрела скрытые формы, умело мимикрируя и маскируясь. Поэтому мы не можем в полной мере разделить оптимизм Н.Ф. Кузнецовой, который она выразила по поводу отмены аналогии в связи с принятием Основ 1958 г.: «Навсегда ушла в небытие норма об аналогии, противоречащая общепринятому принципу законности: нет преступления, нет наказания, без указания о том в законе» *(9). Норма действительно ушла. А вот аналогия осталась.
Что же касается конкретных примеров применения аналогии в настоящее время, то в качестве такового можно привести ситуацию, возникшую после принятия УК 1996 г. в связи с пробельностью ст. 69 УК. Квалификация преступлений, совершенных виновным, сомнению не подвергается. Проблема возникала при определении окончательного наказания по совокупности. Строго придерживаясь текста ст. 69, назначить его не представлялось возможным из-за отсутствия в законе правила назначения наказания при сочетании деяния небольшой тяжести с иной категорией преступления. Придерживаясь позиции о полной недопустимости аналогии, суды в течение полутора лет вообще не должны были принимать решения по указанным делам *(17). Однако, можно (и нужно) было выбрать и другой вариант: применить аналогию закона, воспользовавшись правилами, изложенными в ч. 2 или 3 ст. 69. Предпочтительным в этом случае было применение ч. 2 данной статьи исходя из принципа о толковании возникающих сомнений в пользу виновного (подсудимого). И практика шла именно по такому пути *(18).
Другие исследователи занимают более гибкую позицию. Они полагают, что не следует полностью отвергать аналогию в уголовном праве. Как отмечает А.В. Наумов, полное отрицание аналогии означает игнорирование специфики норм Общей части уголовного права, «которые вовсе не предусматривают уголовной ответственности за конкретные общественно опасные деяния» *(14). Поэтому применение некоторых из них по аналогии не подрывает принцип «nullum crimen, sine lege». Разделяющий эту точку зрения Э.С. Тенчов также указывает, что запрет на применение аналогии касается только сферы криминализации деяний *(15). Аналогичное мнение высказывают также и другие ученые *(16).
И хотя циркуляр НКЮ предписывал использовать аналогию только в исключительных случаях, «когда деяние подсудимого точно не предусмотрено Уголовным кодексом, но суд признает его явно опасным с точки зрения правопорядка, установленного рабоче- крестьянской властью», ее применение было достаточно широко распространено. Аналогия применялась в случаях квалификации организации лжекооперативов, подделки иностранной валюты, мужеложства, отказа от дачи покупателю сдачи и других деяний, прямо не запрещенных кодексом.
Применение аналогии объяснялось наличием пробелов в советском уголовном праве в сочетании с необходимостью борьбы с классовым врагом. Те «осторожные» сторонники применения аналогии, которые усматривали в ней «временное отступление от строгой законности, необходимое в период быстрых преобразований в праве» *(2), подвергались жесточайшей критике.
Г) аналогия уголовно-процессуального закона 1 страница
Ветрова Г.Н. Роль и значение судебной практики в регулировании уголовного судопроизводства // Уголовно-процессуальное право: понятие, содержание, источники: Материалы научно-практической конференции, посвященной 100-летию со дня рождения профессора Д.С. Карева. М., 2006. С. 70.
Несмотря на то что в настоящее время изучение принципов судоустройства входит в содержание иной учебной дисциплины (судоустройство или «правоохранительные органы»), в уголовно-процессуальном аспекте отдельные принципы судоустройства затрагиваются и в данном курсе.
Что касается источников уголовно-процессуального права в узком смысле, то в России действует немало некодифицированных подзаконных (ведомственных) нормативных правовых актов, затрагивающих уголовное судопроизводство. Однако они адресованы исключительно сотрудникам соответствующих государственных ведомств и не могут определять права (обязанности) участвующих в уголовном процессе частных лиц. Иначе говоря, эти акты обязательны к исполнению должностными лицами, которым адресованы, но не обвиняемым, подозреваемым, потерпевшим, защитником и т.п. В качестве примера можно привести Инструкцию о порядке осуществления привода, утвержденную Приказом МВД России от 21 июня 2003 г. N 438 (в редакции Приказа МВД России от 1 февраля 2012 г.).
4. Объем толкования. В зависимости от результатов толкования различают: 1) буквальное, или адекватное, толкование (когда текст совпадает с действительным смыслом нормы); 2) ограничительное (когда действительный смысл уже ее текстуального выражения); 3) распространительное, или расширительное (когда смысл нормы права шире ее текстуального выражения). Для уголовного судопроизводства, конечно, наилучшим результатом было бы буквальное толкование закона, когда нет расхождения между текстом и подлинным содержанием нормы уголовно-процессуального закона. Понятно, что такое бывает далеко не всегда.
Таран А.С. Решения Конституционного Суда, постановления Пленума Верховного Суда РФ как источники права. Нормативные основы и границы судебного правотворчества // Уголовно-процессуальное право. Актуальные проблемы теории и практики / Под ред. В.А. Лазаревой, А.А. Тарасова. М., 2012. С. 68 — 88.
Допускается ли применение уголовного закона по аналогии: УК РФ
Впрочем, уголовный закон – наиболее сложная и серьезная система права, регулирующая нарушения на территории России. Следовательно, нельзя сравнивать его, и, например, административно-процессуальные нормы, так как речь идет о совершенно различных уровнях тяжести преступлений, рассматриваемых в данных рамках.
Таким образом, принцип целесообразности уголовно-процессуальной аналогии утверждает принятие правоусмотрительного решения в соответствии с достаточно признанными целями правового регулирования, сколь неопределённо общими формулировками они бы не конструировались.
Нужно сразу же сказать о том, что все особенности по применению аналогии закона и права закреплены в части 4 статьи 1 ГПК РФ . Что же касается условий применения аналогий права и закона, то они изначально определяются в гражданском законодательстве. Так, в соответствии со ст. 6 ГК РФ аналогия закона может быть применена исключительно в отношениях, которые подлежат гражданско-правовому регулированию.
В этих ситуациях к аналогиям будут прибегать в тех случаях, когда отсутствуют нормы, подходящие для урегулирования конкретных случаев. Тогда приходится прибегать к другим нормам, отраженным законодателем, отвечающим за решение вопросов в рамках сходных отношений.
- Недопустимо применение аналогии права/закона государственными органами (например, при исчислении пенсионного стажа и др.), которые обязаны руководствоваться предписаниями нормативных актов.
- Граждане свободны в определении содержания своих заявлений, запросов и т. д., адресованных государственным органам. Кроме того, они вправе обжаловать действия/бездействие, то есть выступать инициаторами аналогии права/закона в правоприменительной деятельности.
